
Електронна бібліотека/Поезія
от тебя уедет.
Мягкий утробный голос, синие глаза, неестественно большая грудь - успей натянуть.
Томно вздыхает, падает в обморок при виде крови, собак, бриллиантов - ценный достал фолиант ты.
И вот однажды, перепутав слишком похожие друг на друга, нарядные многоэтажки,
ты натыкаешься на целлофановый сверсток, присматриваешься и видишь труп,
знакомые очертания тела, кистей, лодыжек, волос и, как не странно, губ,
она словно живая, словно сейчас возьмет и разорвет целлофановый саван -
совсем еще свежая, заколотая чьей-то нетвердой рукой, воскресшая Ева Браун
К тебе подходят люди, предположительно в форме, герои из монолога Задорнова,
защелкивают на руках браслеты, уводят, говорят что-то о смерти и черном,
отвозят в камеру, бросают, словно собаку, на голый бетонный пол,
и повторяют, что теперь твоя жизнь: марш бросок от параши за стол.
8
словно из дерева высечен, кроткий, смиренный Иисус,
на церковной Голгофе воздвигнут, благословляет союз.
слезы на плечи стекают, глаза - два хрустальных шара,
в мысли они проникают, в шрамах над ним небеса.
невеста стоит в платье белом, шепчет у алтаря:
"певчие, певчие стойте, не поминайте меня"...
люди с ухмылкой на масках, приободряют, кричат:
"нещасная, он приедет, слышишь как кони спешат?"
переплетаются пальцы, плачет резной Иисус,
черный костюм нахально трогает деву за бюст
9
наши урны стоят по-соседству
и ничего что в разных городах
им есть о чем поговорить
когда нас забывают
когда рыхлый пенопласт
ломается под ногами
в то время в ту пору
где чумазые дети
орут снег снег
а это всего лишь
пена и что-то еще
известное строителям
и очкастым химикам
им грустно
они все еще думают
а мы живем как-то быстро
наш прожиг заканчивается
на середине цикла записи
мы продаемся нас продают
с регулярностью месячных
и никто из нас не спросит
во сколько тебе обедать?
1