Літературний дайджест

Подзаголовок у книги - «израильский детектив». А эпиграф философский, из пророка Иешаягу: «Кто это, словно облако, летит, словно голуби - к окнам голубятен своих?» И тут же пояснение раввина: «Птицы знают, куда они летят, а облака гонит ветер». Красиво, согласитесь, - о судьбах наших галутно-перелетных, о выборе пути и возвращении восвояси, о хождении души по кругам ветра, ибо все мы здесь - унесенные им...

Открыл я эту книгу, углубился в текст и хотел бы уже оторваться - ан шалишь - втянуло, затащило, заполнило мозговые пазухи и защемило желудочки. Решил немедля рекомендовать всяческому читателю и с этой целью пишу небольшую рецензию - послание к евреям и не только. Думаю, что можно раскрыть псевдоним автора, коль скоро полное имя указано на второй странице - Шали Рожанская.

Замысловато сплетенная криминальная канва - похищение секретных документов (красная папка) - вовсе не красная нить повествования. Здесь присутствуют также на равных условиях лав-стори, дневники персонажей, отчеты следователей, воспоминания героини. Автор, как и положено женщине, вкрапляет в текст кулинарные рецепты (вкусные) и семейные советы (полезные). Причем каждая из двадцати восьми главок романа написана своим, особым языком - сочным и точным.

Если рассказывает Алекс Гольдман, то это говор молодого следователя-раздолбая, зовущего своих начальников (про себя) Старый Хрен и Индюк: «У меня были разработаны четыре светлых образа, четыре роли, четыре обличья, в которых я представал перед людьми. Первый - «тупомордный тупица», потом - «хитрый лис-подлиза». Также самый любимый мой образ - «безответственный лоботряс», и четвертая роль - «добрый парень-простак». Были правила, которые я себе установил».

Но из всяких правил выпирают исключения, и пусть Алекс и не хочет себе признаваться, но постепенно азартно втягивается в расследование, разгадывание шпионской шарады - и тут оказывается, что этот бурчащий ленивец - прирожденный сыщик. Зоркий, ловкий, сметливый, дедуктивно-методичный, а ежели надо - так и меткий стрелок.

Когда перед нами история Вали-Саши-Лены-Ланы (одна и та же женщина, плакучего материалу на целый сериал) - то здесь свой голос, интонация, словесный запас. Гиль Купер - бывший моряк, а теперь разведчик, вворачивает личный просоленный тезаурус, вставляет имманетные словечки. Житье-бытье Вали-Саши в Лодейном Поле описано замечательно, дивная реалистическая проза - вселенская пьянь, воющая метель, побои сожителя и прочие радости, от которых спасает благодетель Матвей Петрович - определяет в разведшколу. По окончании - Ленинград с мрачным куратором тетей Адой, институт, брак по указке на сокурснике-еврее (о, трогательное детское диссидентство - студенческая конспирация, всесильное учение иврита на даче!), а далее, как и задумано, - Израиль... Удивительная рокировка судьбы: из Лодейного Поля - в аэропорт «Бен-Гурион»!

Тут отвлекусь и всплакну слегка - помню, помню и свой прилет в этот рай - ласковых гурий с изящными «узи», сразу охватывающий уют Возвращенья к лакомым истокам, к молоку и меду... Абсолютно, как у Рожанской: «Раздвинулись стены, исчез потолок, отлегла тяжесть, я - дома». Эх, сентябрьский теплый вечер и низкие звезды, и высокие мысли, и запах цветов и цитрусовых, и деревья эти с чешуйчатой корой, метелками вверх... Дальше у меня будет не то что хуже, но уже не та распахнутость мира, как-то ширь уже, агада короче... Да и метла новая - живи не хочу! Но все равно - родимость некая осталась, как будто обитал я здесь издавна и сроду. И вот читаешь «Птицы и облака» и трясешь ошалело башкой, аж кипа слетает - спасибо, Шали, вернулось на миг, на страницу то былинное время...

Кстати, истасканно, конечно, но напомню - послушных судьба ведет, а непокорных гонит - и об этом тоже книга. Поглощается она не урывками, а неотрывно, поскольку написано, выстроено все ладно и красиво - «прекрасно, соразмерно». Среди персонажей-израильтян малосимпатичен, пожалуй, только жлобоватый сутяга-кибуцник, пытавшийся отсудить новый домишко героини (э, хумус ему в рот, лишь мелькнул и пропал). А вот прежняя жизнь-березань, сугробная доисторическая родина, мороженая горькая рябина тех лет качается в романе с болью и печалью. Израиль и Россия, светоч и горечь, близнецы-братья (и сестры), евреи и все, все остальные - ненавистная Ада из Ленинграда, жадная Ванда с хутора, где хоронились от немцев, мамка Катька из рабочего барака, прочие вандалки... Видавший виды читатель подтвердит - да, было дело, и грязный снег, и грубый мат, и очереди за жратвой и водкой... При этом Шали Рожанской удалось написать поразительно нежную и, повторюсь, добрую прозу.

Единственно, с чем искренне поспорил бы: шпионы - русские. Пришли с холоду! Господи, Яхве, да пошли ты нам исключительно русских шпионов - исполать! Да выпить бы и закусить от души - наклюкаться в отключку! В моем худо-бедном понимании весь настоящий кошмар и реальный ужас - увы и ах, от того басурманского болота с крокодилами в куфиях, которое нас окружает (кофию выпить не дают спокойно - протяжный вой войны, ой-вэй). А мы, поджав конечности, сидим на кочке, как Аленушка на камушке, и на авианосных ковбоев надеемся, насвистываем «Атиква-ква». А ведь ковбой нынешний, хоть и несколько умней своего скакуна - осла-демократа, но одной ногой напрочь завяз в хрисламе (как называл сие Честертон), и он уже не славный Пастух Демократии, а жертвенный баран-обама. Эх, на Русь надо надеяться - авось поддаст жару.

Подробнее:http://exlibris.ng.ru/lit/2012-12-20/6_circles.html