Літературний дайджест

- В начале года ты говорил в интервью, что на телевидении нет нормальной политической сатиры. «Гражданин поэт», конечно, не телепроект, но все-таки - это оно?

- В общем, да. Хотя для меня важна скорее эстетическая сторона - литературная, игровая. Я себя в политике не вижу. Не то чтобы я аполитичен, но стараюсь с политикой не соприкасаться. Я ее... как это красиво сказать... (долго и мучительно вспоминает) я ее бегу. Да и надоело: все спрашивают только про нее. Но это ведь не основная составляющая. Если бы это были просто стишки на злобу дня, мне бы не было так интересно. И народ бы нас так активно не смотрел. Вася (продюсер «Гражданина поэта» Андрей Васильев. - Ред.) как-то сказал: Интернет - это одна большая самодеятельность. Кто угодно ставит веб-камеру, записывает ролик, заливает в Сеть, получает отклики. Вот и мы в принципе такая же самодеятельность - но при этом мы все трое профессионалы в своей области.

- Ты уже сыграл поэтов совершенно разных. Кто из этих персонажей твой любимый?

- Разве можно ответить? У меня шестеро детей - кто из них любимый?

- А кого бы хотел сыграть из не обработанных еще?

- У нас ни разу не было Гумилева. Маршака. Гомера... А! Ну конечно! «Гражданин прозаик»! Чехова взять, «Каштанку»... Вот было бы круто: поехать в Ялту, сесть у домика в пальто и прочесть - «Каштан»! Но Быков же у нас куплетист фигов - даже Гоголя в рифму написал. Да, наверное, так смешнее. Читатель ждет уж рифмы «на хер», а я читаю: «в рифму».

- Ты принимаешь участие в редактировании?

- Конечно. Вася со мной советуется. Иногда до скандала доходит - как было с Пастернаком, стихотворение про пояс Богоматери. Вася хотел убрать четверостишие: «И только загнанный изгой, сродни поэту, в них видит тех, кому другой надежды нету». А я был категорически не согласен и отстоял его. Иногда, наоборот, я хочу что-то убрать. Быков длинные стихи пишет, а я-то понимаю, что ролик должен быть три-четыре минуты, не больше. Вообще, это безумно интересная сторона нашего закулисья - как мы записываем, как свирепо ругаемся, с Васиными криками, с истериками...

- Не задолбало это закулисье каждую неделю?

- Задолбало. Но уже не так долго осталось.

- Не жалко будет расставаться с «Гражданином»?

- Жизнь же не заканчивается. Отдохнем месяц-другой, потом попробуем что-то придумать не хуже. Я имею в виду друг от друга отдохнем - потому что у нас же и другие работы есть, между прочим. У меня театр, съемки... Программа «Жди меня», которую я очень ценю. Когда ее снимаем, отдыхаю от иронии.

- Кстати, о других работах. Не боишься, что через сто лет никто не вспомнит твоих бесчисленных ролей в кино и театре, будут знать тебя не как серьезного актера, а как эстрадного юмориста: «О, Ефремов, «Гражданин поэт»!»

- Да уже сейчас так говорят.

- Не обидно?

- Обидно. А с другой стороны, может быть, это главное, что я сделаю в своей никчемной жизни (принимает задумчиво-скорбный вид).

- А вот ты лично как думаешь: ваш «Гражданин поэт» полезен или вреден? Одни считают, что вы пробуждаете народное самосознание, а другие - что всего лишь позволяете стравить пар.

- Наверное, в каком-то смысле мы и правда такой клапан, через который выходит пар. Но... Может быть, если его не стравливать, то, когда крышку сорвет, мы все улетим в небытие. И будет над просторами Интернет единый, а больше не будет ничего. Как говорит Василий Иваныч в спектакле «Чапаев и Пустота»: «Не было ничего и нет ничего, а есть только он - один самогон. Нальешь его в блюдце - ад, а нальешь в чашку - рай. А мы его глушим ведрами, и именно это делает нас людьми».