Літературний дайджест

Татьяна Вольтская:  ´´Поэма невелика, но ´´сюжетиста´´. Неизбежен соблазн превратить её в комикс из жизни весёлых человечков. И это веская причина отказаться от единой манеры исполнения. Да, так не положено. Хотя, в свою защиту скажу: иллюстрации, всё-таки, одного размера, и с этим невозможно спорить. А во-вторых, сделаны они на одинаковой бумаге, что так же неопровержимо. … Автор заметил в своих записных книжках: ´´Я многогранен, как стакан´´.  Отчего же не воспользоваться его тонким намёком?´´ - так написал о своей работе над книгой художник Василий Голубев, создавший 50 иллюстраций специально для нового издания бессмертной поэмы ´´Москва – Петушки´´. Действительно, издание получилось многогранным. Говорит арт-директор издательства ´´Вита Нова´´ Наталья Дельгядо.

Наталья Дельгядо:  Дело в том, что уже очень давно в нашем издательстве существует серия ´´Рукописи´´, которая посвящена произведениям со сложной литературной  судьбой или произведениям, которые перевернули мировоззрение целого поколения.  И, безусловно, одной из первых в эту серию напрашивалась книга Венедикта Ерофеева ´´Москва-Петушки´´.
Раньше издавались иллюстрированные издания Венедикта Ерофеева и издания с комментариями, но чтобы это было  соединено в одной книге, я не припомню.  Во-первых, это издание, как все книги серии ´´Рукописи´´, проиллюстрировано и созданы работы художника специально для этого проекта. Во-вторых, в книгу  вошли комментарии Алексея Плуцера-Сарно. В  книге, что очень приятно, есть очень подробная хроника жизни Ерофеева, которая составлена замечательным  специалистом и литературоведом Евгением Шталем,  сейчас создан музей  в Хибинах, в городе Кировске,  директор  этого музея Евгений Шталь готовил  хронику событий жизни Венички Ерофеева.
Сам комментатор Алексей Плуцер-Сарно говорит, что комментирование Венички Ерофеева несколько  затруднено тем, что мы не очень далеко ушли от него по времени - мы, по сути дела,  смотрим на свою эпоху. Кроме того, поэма насыщена библейскими аллюзиями, литературными, цитатами из каких-то произведений. Поэтому Алексей утверждает, что он сосредоточился только на бытовой стороне вопроса, таким образом, что  даже  назвал свою работу ´´Энциклопедия русского пьянства´´. Но   все-таки большая часть этого комментария посвящена бытовым вопросам, например тому, какими жаргонными и разговорными словами назывались разные виды напитков  и разные меры этих напитков. Например, комментарий к словам ´´я взял четвертинку´´ заключается не только в объяснении  того, что такое ´´четвертинка´´, но и в перечислении различных названий:  ´´пол бутылки´´, ´´диковинка´´, ´´соточка´´, ´´гусь´´, ´´четвертуха´´, ´´пол шишки´´, ´´мерзавчик´´, ´´сороковка´´, и так далее.  Кроме  того  рассказом о том, как назывались эти меры в разные времена.

Татьяна Вольтская:   Любая публикация Венедикта Ерофеева и его великой книги всегда актуальна и интересна, - считает литературный критик Никита Елисеев.

Никита Елисеев:  Тем более, что к ней приложен такой замечательный материал как ´´Хроника жизни Венедикта Васильевича Ерофеева´´, составленный Евгением Шталем, блистательным     исследователем литературы. Образ  Венедикта Ерофеева сливающегося с образом его лирического героя, Веничка Ерофеев это, назовем вещи своими именами, образ пьяного обормота, стремящегося, прежде всего, к свободе, тогда как Евгений Штайль это пример совершенно фантастического труженика. Это  очень любопытно и  парадоксально. В  этой книге очень интересные иллюстрации  Василия Голубева - ´´Митька´´.
Казалось, что ´´Митьки´´ - наиболее близкие к Венедикту Ерофееву и к его поэме  персонажи жизни искусства и художественной жизни позднего СССР.

Татьяна Вольтская:  По своей декларации, по легенде, да?

Никита Елисеев:  Да, кому же еще иллюстрировать Венедикта Ерофеева, как ни одному из ´´Митьков´´?  Что касается его рисунков, они очень страшные, мрачные, а, с другой стороны, они очень смешные и напоминают карикатуру из ´´Крокодила´´. Кроме  того, к  поэме приложен огромный комментарий Алексея Плуцера-Сарно. Здесь я немножко не согласен с его вступлением, когда  он говорит, что эта   эпоха от нас слишком близка. Та  эпоха ушла от нас не просто безвозвратно,  многие ее реалии современные люди просто могут и не знать. Поэма невероятно смешна.  Например, описание  Веничкой изготовления разного рода коктейлей это просто  образец юмористики. Коктейль ´´Сучий потрох´´ или ´´Поцелуй, насильно  данный´´ -   просто гениально! ´´Некоторые утверждают, что ´´Сучий потрох´´ следует размешивать  веточкой жимолости. Нет, нет и нет!´´.  Я уже не говорю о великой пародии Венички Ерофеева на знаменитое стихотворение в прозе  Ивана Сергеевича Тургенева о русском языке: ´´В дни несчастий, в дни  беды, будь со мною,  русский язык´´ - ´´Мне нравится, что у моего народа такие глаза,  в них всё - божья роса´´.
Это одно из самых парадоксальных произведений в мировой литературе. Потому что, с одной стороны, она очень смешная, с другой стороны, по прочтении ее  все  равно остается ощущение какого-то ужаса  несомненного, страшного трагизма,  ощущение того, что человек все время смеется, а при этом говорит что-то страшное,  важное и вечное, оно всегда остается. Я просто не знаю такого филолога, кто бы взялся адекватно оценить и истолковать эту поэму.

Татьяна Вольтская:  Может, это вообще дело не филолога?

Никита Елисеев:  Нет, почему? Я  уверен, что если бы Михаил Иванович Бахтин, который был в восторге от этой поэмы, если  бы он был достаточно силен и молод, он бы наверняка  написал великолепную, чуть ли не книжку, такую же, какую он написал про Рабле. Потому что человек, чья  знаменитая книжка о Рабле прославилась    во всем мире, с одной стороны, а, с другой стороны, человек,  который всю  жизнь  занимался Достоевским  и сделал на основе анализа Достоевского большие, гигантские открытия в бытовании художественных текстов, он должен  был быть обрадован, когда он увидел это самое соединение, потому что,  что такое  Венедикт Ерофеев? Это  удивительное соединение Рабле  и Достоевского. С  одной стороны  - трагизм Достоевского, с другой стороны -  безудержный, плотский и  обращенный к низкому смех  Рабле. Сама  судьба Венедикта Ерофеева накладывает отпечаток на эту поэму. Скажу  страшную вещь, но ведь это история сломанного человека. Совершенно очевидно и по его записям, и по кругу его чтения,  и  даже по поэме, и по ´´Вальпургиевой ночи´´, и по  его  страшному и мощному антиленинскому произведению ´´Моя маленькая  Ленининана´´,  что это был великолепный филолог,  настоящий человек с филологической хваткой, который любил Корнеля, Расина. То  есть он поступил спроста во Владимирский институт,  мог бы поступить спроста и в Московский университет,  но его выгнали  только за то, что он не ходил на физкультуру, но, главное, что у него  обнаружили Библию в тумбочке. Господи, боже  мой! То есть  Библию обнаружили, и слава Богу, верующий он, не верующий, но он занимается самой первой, самой главной  книгой, из него мог  бы получиться фантастический ученый!

Татьяна Вольтская:  Может быть, тогда он не написал бы ´´Москва Петушки´´, может, это судьба?

Никита Елисеев:  Может быть. Но, может быть, он написал бы что-то гораздо более яркое и гармоничное. Судьба  человека, на которого   навалился несправедливый строй и он, поломанный, но вышел  из этой битвы, в общем, победителем. Но то, что он поломанный, это  несомненно.